Мы собираемся утром у студии, и автобус несет нас в ирреальное пространство и время. Всем оформлена и будет зачтена смена (8 часов), школьникам, если таковые есть, — выданы справки. Мы забываем обо всем, что оставили в городе, и с легким сердцем предаемся общению. Наше время оплачено, а значит, беспокоиться не о чем: солдат спит, служба идет.

Массовка — это постоянная, давно сформировавшаяся компания. На протяжении многих лет люди самых разных возрастов по звонку бригадира Зои (которая тоже занимается этим Бог знает сколько) собираются утром с кошелками и бутербродами в назначенном месте. “Зачем?” — спросите вы...

— Да я эти деньги на рынке за час сделаю, мне вот так духовно отрываться потребно! — говорит один из завсегдатаев нашего клуба.

...Один из массовщиков, Вася, каждый раз выезжает с фотоаппаратом на шее. У него свой маленький бизнес. Впрочем, без Васи выезд в бутафорский съемочный городок “Беларусьфильма” близ Смолевичей, который зовут Смолливудом, был бы огорчителен. Вася — фотограф. Он бережно хранит целые анналы пленок, на которых каждый массовщик запечатлен то в немецкой форме, то в боярской шубе, то в парике и камзоле, то с оружием всех времен и типов. “Вася, сними нас! Ты посмотри, каких из нас фрицев сделали!”

...Девушки–костюмерши работают без сучка и задоринки. Они в мгновение ока оценивают вошедший к ним человеческий материал и, подобно кутюрье, создают образ. Кто–то для предстоящего показа будет немцем — и тут же какие–то пуговицы пришиваются, что–то подгоняется. “Всем запомнить свои сапоги!” Завтра нужно надеть все то же.

Девушкам особенно идет старая одежда. Она вообще недостатки людей превращает в достоинства. Выдающийся живот становится атрибутом боярства, солидности в соответствующем камзоле и шубе. Старая одежда такова, что в ней можно заваливаться на землю; зимой мы раскованно падали на снег и общались... Ах, какие это были моменты! Их можно пережить только в массовке, в отрыве от производства и житейской текучки. “Я так езжу уже 20 лет”, — говорит одна дама, другая ей вторит.

Встречаясь, мы всегда узнаем друг друга. Начинаем спрашивать: мол, снимаешься ли сейчас? “А кто что снимает? Астрахан? Знаешь, Менахем Голан снова приехал. Сколько там платят за день?”

Для режиссеров те, кто был в массовке, — не пустое место. Дмитрий Астрахан вообще феномен — он помнит всех, кто снимался у него. При встрече подходит, жмет руку. А ты просто удивляешься. Так Цезарь помнил каждого своего солдата. И они шли за ним.

Если я тебе помог поставь мне плюсик в репу